А после за мной зашел Тамати. Распахнул дверь, шагнул в “административную” часть сервиса, мигом выдавив из нее весь воздух, ткнул в меня пальцем и с жутким акцентом произнес:

— Док ждьот!

Друзья Валька опешили, но вмешиваться не стали. Только Саня шепнула мне на ухо, что в случае чего готова помочь ушатать здоровяка. Как полутораметровая тощая кнопка собиралась это делать — понятия не имею, но уверена, что в случае необходимости она бы и помогла, и в одиночку ушатала. Но на улице поджидал Блади Фалькон, и я поняла, что нужно сдаваться. Тем более Доктор Все не самый худший компаньон на вечер. Не страдает раздвоением личности, не скрывает брата близнеца, не прикрывает волосами присосавшегося мозгового червя — словом, далеко не такой сумасшедший, как Ден.

= 37 =

Разуверилась в этом я ровно в тот момент, когда его администратор выдала запечатанный пакет и указала на комнату, где нужно переодеться для сеанса “разблокировки детских зажимов”. В пижаму с утятами и пушистые тапки-панды. Почему-то этот диссонанс коробил сильнее всего. Ну как можно сочетать утят и панду? В этом же никакой логики! Вот тапки-кролики подошли бы больше, вроде как животные с фермы.

Я прогнала эти бредовые размышления, поправила пижаму и распахнула следующую дверь. За ней была комната страха, вместившая в себя все возможные оттенки розового и голубого. Точнее, она оказалась поделена на две зоны: мальчуковую и девчачью. В одной — куча автомобилей, самолетов, какой-то робот, кровать-машинка и спортивный уголок, в другом — куклы, бантики, плюшевые медведи, нечто под балдахином и ковер с длиннющим ворсом. На котором и сидел Доктор Все в похожей на мою пижаме, только с весёлыми барашками.

Если на меня еще клоун выпрыгнет, то пора либо сдаваться психиатрам, либо искать источник сильного света, ибо я умерла. В реальности такого происходить просто не могло. Как, как высокий и накачанный мужчина с внешностью кинозвезды может находиться посреди сюрреалистической комнаты, одетый в детскую пижаму?

— Фира, садись, — он похлопал по месту рядом с собой. — Или вначале хочешь немного поиграть? Потрогать что-то? Сходить на горшок?

Взгляд сам собой зацепился за предложенный горшок, железный такой, в цветочек, отчего я сглотнула и попятилась к выходу. И про "поиграть-потрогать" звучало как-то чересчур бессмысленно. На такое лечение я точно не соглашалась.

— Можно без игр?

— Конечно! — Док согласился подозрительно легко, после пододвинул к себе столик с целой горой сладостей. — Тогда возьми что-нибудь отсюда. Что-то такое, что всегда хотелось, но мама тебе не давала?

— Учебник анатомии?

Ну правда, не люблю сладкое. Точнее люблю, но не настолько, чтобы запихивать в себя шоколад, конфеты, леденцы, сладкую вату и что там еще было. Все такое яркое, красивое, манящее, точно в рекламе, а не в реальности.

— А ты шутница! Держи!

И протянул мне какую-то странную книгу: “Тайные техники соблазнения и получения удовольствия от “А” до “Я”. Издание второе, дополненное”. На язык так и просилось, что не так просто получить удовольствие от букв, сложнее только соблазнить их, но спорить с Доктором себе дороже. В конце концов, быстрее начнем, быстрее выйдем из этой комнаты.

— Я решил, что пора бы и разобраться с твоей девственностью, все же ждать до семидесяти — перебор. Понимаю, членство в клубе не та штука, которой принято разбрасываться, но на стороне порока есть свои плюшки.

— Лично разобраться хотите?

За неимением сумки я пристроила книгу на ковер, придавила сверху одной из валявшихся тут же подушек, с тайным умыслом забыть все это здесь.

— Посредством твоего негодяя, конечно! — просиял Док. — Я же милый славный парень, никогда не решусь на подобное. А ему по статусу положено развращать невинных дев!

— Вот с ним и обсуждайте эту тему. Деве положено быть стеснительной, пугливой и не даваться! И вообще, почему вас это так волнует?

Доктор сам вытащил из горы сладостей карамельку и съел с противным хрустом. А я чем больше времени проводила здесь, тем хуже себя чувствовала. От слишком ярких цветов и запаха сладостей ломило в висках, не хватало воздуха, хотелось бежать отсюда.

— Потому что, Фира, когда двадцатилетняя блондинка отказывается от плотских наслаждений из соображений "ах, все это слишком хорошо, чтобы случится в моей жизни" — это трагедия не только для меня, но и для всего человечества! Ладно, не всего, только мужской его половины.

— Вы преувеличиваете.

— А ещё ты боишься отношений, потому как тогда придется многое менять в своей жизни.

— Не…

— Боишься искать работу.

— Уж…

— Ой, дайте мне спокойно лежать в моей раковине на самом дне океана, — Доктор дурашливо накинул на себя плед на манер платка и кого-то пародировал. — Можете лить на меня сверху грязь, топтать ногами, бросить в одиночестве, только не заставляйте вылезти наружу!

— Хватит! — я вскочила, сбросила тапки и вернула Доку его книгу. — Это никакое не лечение и не путь к счастью, а одно сплошное издевательство. Я разрываю контракт, а деньги можете оставить себе!

— Штраф в один миллион за преждевременный уход из моей программы по поиску счастья, Сорока!

А дальше он взял и швырнул в меня подушкой. Прицельно, прямо в голову. Та же глухо шмякнулась по моему лицу и упала на пушистый ковер.

Один миллион! Целый миллион, которым этот ненормальный взял и привязал меня к Дену на месяц. Ладно, уже на три недели. Как можно?!

Я подняла подушка и теперь мяла ее онемевшими пальцами, пока Док продолжал глумиться.

— Ой, злой-злой Коуч отправил нашу Фирочку к суперсексуальному обеспеченному красавчику, который на нее дышать боится, в рабство. Какой подлец! Дал шанс воскресить первую люб…

Подушка врезалась в его плечо и обсыпала Доктора пухом. Я же замахнулась во второй раз и огрела его снова. И так до тех пор, пока в руках не осталась одна пустая тряпка, а воздух не заполонили летающие перья и пух.

Док же беззаботно рассмеялся, встал и крепко обнял меня.

— Вот видишь, как прекрасно сбрасывать напряжение. Теперь можно спокойно все обговорить.

= 38 =

— Нет, — я попыталась отпихнуть его и оглядывалась, не завалялась ли здесь еще одна подушка.

— Фира, ты должна! Без откровенности нет исцеления, без исцеления нет счастья. Колись уже!

Док встряхнул меня, затем довел до кровати, уложил на розовую подушку, поправил балдахин, подоткнул одеяло и с умилением улыбнулся:

— Ты ж моя прелесть, какая послушная блондиночка, завидую, как отрывается твой Дубровский!

Уже тошнило от всех этих провокаций, поэтому я тяжело вздохнула и уцепилась за край пижамы своего обожаемого Дока:

— Заберите меня себе, а? Пожалуйста! Буду вашей самой-самой послушной блондиночкой!

— У тебя на лбу надпись: “Люблю моего утю-тю-тю Денечку!”, так что не пытайся! — Доктор пригрозил пальцем, но почему-то сглотнул слюну и отодвинулся от меня. Кажется, у кого-то просто слабость к блондинкам.

— Не люблю и не моего, — я вздохнула, а после села и обняла подушку. — Он не хороший человек.

— Он не хороший, но все равно твой любимый. Отсюда все твои метания и сомнения. Давай, рассказывай, почему ты так думаешь, потому что по моему мнению, если он до сих пор не отлупил тебя по заднице и не надругался всеми доступными грязными способами, то не такой уж он и плохой.

Я только вздохнула, уставилась на цветочный узор на обоях и начала рассказывать. Один факт за другим, с самого начала нашего с Дубровским знакомства. Еще раз повторила историю обо всех его странностях, шуточках, временами довольно злых, обмане, о выпускном…

— А почему ты сразу мне все не выложила?

— Потому что очень глупо, когда парень выпрыгивает из твоей постели и сразу же бежит целовать с другой, — до сих пор было не по себе от тех событий. Хотя я пережила их, переборола и обещала себе никогда не вспоминать. — Надя потом объяснила, что мужчины не придают сексу большого значения, и я не должна. Правильнее просто вычеркнуть Дена из жизни и больше не возвращаться к прожитым неприятностям.